Большевистским государством преследовалась цель показать неэффективность старой социальной системы и подчеркнуть новаторский и прогрессивный характер мер, принимавшихся новой властью [7].

В период «военного коммунизма» стала создаваться монополия государства на социальную политику и практику, а затем в стране постепенно сформировались три системы социальной помощи населению:

1) государственное социальное обеспечение военнослужащих, учащихся и членов различных творческих союзов, находившееся в ведении республиканских социальных ведомств;

2) государственное социальное страхование рабочих и служащих, находившееся в ведении профессиональных союзов;

3) социальное обеспечение членов колхозов, осуществлявшееся соответствующими общественными организациями колхозов при участии органов государственного социального обеспечения [18].

В дальнейшем в качестве приоритетной модели социальной помощи было выбрано социальное обеспечение.

Социальному обеспечению подлежали все без исключения лица, источниками существования которых являлся только собственный труд, без эксплуатации чужого [1].

Была выдвинута идея крестьянской взаимопомощи, которая становится основной формой социального обслуживания всех трудящихся крестьян, в том числе инвалидов, престарелых, сирот, вдов и больных. В 1921 году она была закреплена СНК РСФСР, который своим декретом постановил образовать при сельских советах и волостных исполнительных комитетах крестьянские комитеты общественной взаимопомощи (кресткомы, ККОВ). В круг их деятельности входило, в частности, содействие государственным органам в устройстве учреждений социального обеспечения [2].

Идея крестьянской взаимопомощи получила развитие в 1924 году, когда ВЦИК и СНК РСФСР утвердили Положение о крестьянских обществах взаимопомощи, к целям и задачам которого было, в частности, отнесено содействие «…государственным органам в оборудовании, содержании и снабжении находящихся в районе действия общества инвалидных учреждений…» [3].

Крестьянские общества взаимопомощи представляли собой организации, по своей природе, сочетающие государственную и общественную помощь.

Для нетрудоспособных и семей красноармейцев кресткомы осуществляли постоянные выплаты, схожие с пенсиями городского контингента органов социального обеспечения.

Так, С.С. Съемщиков, ссылаясь на архивные источники, в своем диссертационном исследовании приводит следующий пример: «В Краснодарском районе с конца августа и до конца октября 1924 г. районный ККОВ выдал двум инвалидам пенсию от страховой кассы, пятерым инвалидам пособие; предоставил семерым инвалидам бесплатный патент; содействовал отправке на родину красноармейке и двум беженцам голода; определил в дом инвалида беспризорного старика» [19, с. 20].

По мнению А.В. Некрасова, кресткомы, будучи задуманными как органы общественного социального обеспечения, постепенно превратились в социально-политические организации, направлявшие значительные усилия на поддержку политики государства в деревне [15, с. 20].

Как отмечают Н.Ф. Дементьева и А.А. Модестов, домам-интернатам всегда отводилась роль учреждений, где «сирые» и «убогие» могли найти приют. В послереволюционной России они не утратили своей изначальной роли. Вместе с тем, в первые годы советской власти они являли собой жалкую картину даже в городах, что свидетельствует о наличии серьезных проблем в общественном призрении того периода [10, с. 6, 8].

Н.А. Воробьев дает следующее описание городских социальных учреждений начала 20-х годов прошлого столетия: «Учреждения социального обеспечения (инвалидные дома, убежища престарелых), служащие для помещения инвалидов старости в крупных городах, обычно занимают помещения бывших богаделен, убежищ и т.п. общественного призрения. Большинство этих учреждений устроено так, дабы содержание в них призреваемых обходилось как можно дешевле. Обычно все они палатной системы, порой до 80 – 100 человек в одной палате» [8].

А.С. Ковалев, в результате исследования архивных документов 1920 – 1930 годов ряда сибирских территорий, отмечает, что «…отопление, освещение и вентиляция в инвалидных домах слабо соответствовали санитарным требованиям и индивидуальным потребностям проживающих. Возможности естественного проветривания и внутренняя система вентиляции имелись практически везде, отопление предоставлялось круглогодично, со временем были решены проблемы с освещением, но ощущения «домашнего уюта» в инвалидном доме не было. Температура воздуха оставалась зимой низкой, электрическое освещение было роскошью, а проблемы с обеспечением достаточной вентиляции были отложены на неопределенное время. Основной причиной такой половинчатости и незаконченности в обустройстве зданий инвалидов следует считать отсутствие финансовых средств. Но в то же время незавершенность технических решений в инвалидном доме является следствием низкой управленческой культуры руководителей инвалидных учреждений, не способных находить альтернативные пути улучшения окружающей среды инвалидного дома» [13].

По оценке А.И. Китлера, основные проблемы функционирования инвалидных домов в конце 20-х годов прошлого века были связаны с недостаточностью ассигнований, переуплотнением убежищ, отсутствием самостоятельной сметы и слабым вовлечением проживающих в какие-либо доступные им трудовые процессы [12].

И, тем не менее, в государственной политике того периода отечественной истории стала просматриваться дифференциация социального обслуживания.

Так, А.В. Некрасов условно разделяет его на два вида: социально-государственное обслуживание, направленное на прямую поддержку нуждающихся граждан, и социально-экономическую помощь, имеющую конечной целью вернуть нуждающихся граждан к самостоятельной трудовой жизни.

К социально-государственным видам обслуживания он относит, прежде всего, помещение нуждающихся в патронатные учреждения. В начале 1920-х гг. этот вид помощи имел большое значение в связи со значительным количеством жертв социальных бедствий, не имеющих возможность жить без посторонней помощи. Постепенно, с развитием экономики и социального законодательства, подопечные этих учреждений были разделены на категории, в соответствии с которыми им предоставлялась помощь. Часть обеспечиваемых была трудоустроена, а оставшиеся – распределены по патронатам, имевшим свою специфическую направленность (дома инвалидов, дома престарелых и пр.), то есть, к концу 1920-х гг. система патронатов была разделена по специализации.

Социально-экономические виды обслуживания – обучение с последующим трудоустройством, а также предоставление единовременных хозяйственных пособий. В условиях существования элементов рыночной экономики эти виды помощи были особенно актуальны и позволяли нетрудоспособным гражданам не только обеспечивать себя, но и жить, по возможности, полноценной жизнью, не выпадая из общества. Государство стремилось, прежде всего, вернуть нуждающихся к труду, а также наиболее профессионально обеспечить совершенно нетрудоспособных в специализированных учреждениях [15, с. 19].

Постепенное улучшение ситуации со стационарными социальными учреждениями началось с 1928 года после принятия соответствующего постановления ВЦИК по докладу НКСО РСФСР о положении социального обеспечения в стране, которым поручалось местным советам принять меры к улучшению состояния существующих учреждений, их капитальному ремонту и в необходимых случаях к расширению сети учреждений для инвалидов войны, престарелых и бездомных. Были разработаны проекты типовых строений домов для инвалидов, приняты меры к разработке инструкции о типах учреждений социального обеспечения и о порядке контроля за этими учреждениями со стороны отделов социального обеспечения [10, с. 8-9].

В этом же году утверждается Положение о краевых (областных) отделах (управлениях) социального обеспечения, в соответствии с которым, в числе многих вопросов, на них возлагаются вопросы, связанные с деятельностью общественных организаций и учреждений социального обеспечения [4].

Однако в последующие годы, несмотря на предпринимаемые меры, ситуация по-прежнему остается довольно сложной. Инвалиды, проживающие в социальных учреждениях, получают голодный паек, не обеспечены обмундированием и постельными принадлежностями. Увеличилось число живущих не за счет строительства новых домов для инвалидов, а за счет уплотнения. В 1931 году указанные проблемы впервые пытаются разрешить путем организации в домах инвалидов подсобных хозяйств, где в порядке самообслуживания были бы заняты проживающие в них инвалиды (база для трудовой занятости и трудотерапии) [11].

Это, по сути дела, явилось началом институционализации реабилитационной деятельности в стационарных социальных учреждениях.

Формирование системы медико-социальной помощи престарелым и инвалидам в стационарных учреждениях началось с 1934 года, когда впервые в инвалидных домах с лежачими больными открылись лазареты с постоянным врачебным наблюдением проживающих. Поступающие в учреждения инвалиды стали проходить санобработку [17].

В 1935 году реабилитационная направленность в организации обеспечения проживающих в домах инвалидов расширяется за счет развертывания в них разнообразных легких производств: корзиноплетения, вязания кружев, изготовления щеток, производства детских игрушек [9].

В связи с ростом колхозов (сплошной коллективизацией) в 30-е годы прошлого века повсеместно стали возникать кассы взаимопомощи колхозников, которые пришли на смену крестьянским обществам взаимопомощи. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 13 марта 1931 года было утверждено Положение о кассах взаимопомощи колхозников и колхозниц [5], возложившее на кассы функции по оказанию помощи тем колхозникам, которые в силу различных причин потеряли трудоспособность.

Взносы членов касс взаимопомощи считались наиболее важным источником финансирования их деятельности, но, как свидетельствует Т.А. Самсоненко, за девять месяцев 1934 года в целом по РСФСР кассы собрали средств в объеме всего лишь 21,6 процента от плана. Указанная негативная тенденция не исчезла даже к исходу 1930-х годов [16, с. 25].

В связи с этим поступали предложения о ликвидации касс взаимопомощи колхозов и передаче их социальных функций государству, что, в конечном счете, было признано «политически вредным», так как государственная политика была направлена на минимизацию бюджетных расходов. К тому же кассы взаимопомощи, в определенной степени, являлись пропагандистским звеном в выбранном руководством страны курсе на коллективизацию деревни.

Как отмечает Т.А. Самсоненко, одна из весьма важных задач этих касс – забота о престарелых жителях деревни, особенно тех, которые не имели родственников и уже не могли работать. Кассы взаимопомощи должны были организовать уход за одинокими стариками: прикрепить к ним помощников из числа односельчан или же поместить в «дома старчества» или дома престарелых колхозников (ДПК), финансирование которых осуществлялось за счет средств касс взаимопомощи, колхозов и органов социального обеспечения. Важным источником финансирования деятельности домов престарелых колхозников являлись доходы от их подсобных хозяйств.

В домах престарелых колхозников нередко ощущался недостаток инвентаря. Вместе с тем, указанные заведения представляли собой важное средство обеспечения одиноких престарелых жителей села [16, с. 32-34].

К концу 30-х годов прошлого века часть учреждений социальной помощи в России, а именно – ДПК, соответствующим документом НКСО РСФСР была фактически институционализирована [6].

В этот же период появляются попытки разделения стационарных учреждений социального обеспечения для инвалидов на дома с лежачими больными (приблизить их к типу больничных учреждений для хроников), дома для слабых больных (установить для них трудотерапевтические мероприятия) и дома с больными, требующими периодического наблюдения (ввести для них труд в качестве обязательного) [14].

Как справедливо отмечают Н.Ф. Дементьева и А.А. Модестов, в этих предложениях закладывалось будущее профилирование домов-интернатов, которые в настоящее время условно разделены на учреждения госпитального и реабилитационного типа [10, с. 10-11].

Таким образом, можно констатировать, что сложившаяся в нашей стране к концу 30-х годов XX века система социального обеспечения пожилых людей и инвалидов легла в основу государственного управления современной российской системой социального обслуживания.

1. Декрет СНК РСФСР от 31 октября 1918 года «Положение о социальном обеспечении трудящихся» // СУ РСФСР. 1918. № 89. ст. 906.

2. Декрет СНК РСФСР от 14 мая 1921 года «Об улучшении постановки дела социального обеспечения рабочих, крестьян и семейств красноармейцев» // СУ РСФСР. 1921. № 48. ст. 236.

3. Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 25 сентября 1924 года «Положение о крестьянских обществах взаимопомощи» // СУ РСФСР. 1924. № 81. ст. 813.

4. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 15 октября 1928 года «Об утверждении Положения о краевых (областных) отделах (управлениях) социального обеспечения» // СУ РСФСР. 1928. № 131. ст. 852.

5. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 13 марта 1931 года «Об утверждении Положения о кассах взаимопомощи колхозников и колхозниц» // СУ РСФСР. 1931. № 16. ст. 184.

6. Инструкция НКСО РСФСР «Организация и содержание домов престарелых колхозников и колхозниц» от 24 августа 1940 г. // Социальное обеспечение. 1940. № 10.

7. Винокуров А. Социальное обеспечение трудящихся. Исторический очерк. М., 1919. 276 с.

8. Воробьев Н.А. Обеспечение трудящихся по потребностям и использование труда инвалидов // Вопросы социального обеспечения. 1921. № 3-4.

9. Дегтярев Ф.И. Наши достижения в области благоустройства домов-интернатов // Социальное обеспечение. 1935. № 11.

10. Дементьева Н.Ф., Модестов А.А. Дома-интернаты. От призрения к реабилитации. Красноярск, 1993. 195 с.

11. Касаткина А.И. Состояние инвалидных домов // Социальное обеспечение. 1931. № 9.

12. Китлер А.И. Убежища социального обеспечения в 1927-1928 гг. // Вопросы социального обеспечения. 1929. № 16.

13. Ковалев А.С. Инженерные системы и проблема организации комфортной среды в инвалидных домах Сибири в 1920-1930-х гг. // Общество: философия, история, культура. 2012. № 2.

14. Курицкий Я.М. Трудовые процессы в домах инвалидов // Социальное обеспечение. 1940. № 6.

15. Некрасов А.В. Система социального обеспечения в РСФСР в 1920-е годы (на примере Дона, Кубани и Ставрополья): автореф. дис. … канд. ист. наук. Новочеркасск, 2009. 26 с.

16. Самсоненко Т.А. Развитие системы социальной помощи и здравоохранения в коллективизированной деревне Юга России 1930-х гг.: автореф. … д-ра ист. наук. Новочеркасск, 2011. 56 с.

17. Суровый П.А. О работе инвалидных домов в Ленинградской области // Социальное обеспечение. 1934. № 11.

18. Сухоруков М.М. Модели социальной деятельности России в переходный период (февраль 1917-1921 гг.) // Социальная работа в России: прошлое и настоящее: сборник статей и материалов / Под ред. Л.В. Бадя. М.; Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 1998. С. 204-220.

19. Съемщиков С.С. Деятельность крестьянских комитетов общественной взаимопомощи на Дону и Кубани в 1921-1932 гг.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Майкоп, 2013. 28 с.